Размышление 5. Кем был Иисус для Викентия?

Когда мы размышляем о Христе как Миссионере и Слуге, мы проникаем в сердцевину Викентийской таинственности и обеспечиваем сегодняшнюю жизнь в его духе.  В то же время мы без сомнения знаем, что встреча с личностью Иисуса всегда порождает внутренний опыт, подобно опыту Викентия, с которым он нерушимо жил с энергией и убеждением.  Он показывает нам, какими мы можем быть, в свою очередь, чудесными свидетельствами Христа сегодня.

1. Иисус – наша сила и наша жизнь.

Когда мы говорим о Христе, мы находимся в привилегированном окружении Святого Викентия, а именно, в французской Школе Духовности, которая сосредотачивалась на Христе. Викентий жил, «не отводя глаз с Иисуса Христа», подобно слушателям в синагоге Назарета. Он полностью был сфокусирован на Спасителе, и у него были свои собственные яркие образы, питающие наше размышление сегодня: Иисус – «наша сила», «наша жизнь», «наша пища» (CCD VIII, 20); он – животрепещущее место сосредоточения всех достоинств: «смирения, кротости, снисходительности, долготерпения, бдительности, благоразумия и милосердия» (CCD, VIII, 268); он – «образец Миссии» (CED, XII, 130); «вечная сладость людей и ангелов» (CCD, IV, 59); «наш отец, наша мать и наше всё» (CCD, V, 537); «жизнь нашей жизни и единственное стремление наших сердец» (CED, VI, 576); «большой невидимый образ, по которому мы должны моделировать все свои действия» (CCD, XI, 201). И соответствующим обобщением всего этого являются слова, выгравированные его первым биографом: «Ничто мне не мило кроме Иисуса Христа» (Abelly I, 103 англ.). Без тени сомнения, подражание Иисусу Христу – его преданность в каждое мгновение, «его книга и его отражение», как изящно выразился епископ Родез (Abelly, Книга III, 88 англ.).

Святой Викентий написал собрату, завидовавшему пастырским успехам другого священника: «Не должен ли священник умереть от стыда, если претендует на известность за служение Богу и за то, что умирает в собственной постели, когда знает, что Иисус Христос был вознаграждён за свои деяния позором и виселицей. Помните, месье, мы живем в Иисусе Христе через смерть Иисуса Христа, и мы должны умереть в Иисусе Христе через жизнь Иисуса Христа, и наша жизнь должна быть сокрыта в Иисусе Христе и наполнена Иисусом Христом, и чтобы умереть как Иисус Христос, мы должны жить как Иисус Христос (CCD, I, 276). Христос является центром Викентийской духовности, а также нашей миссионерской стратегии. Мы, прежде всего – продолжение Христа и его миссии, и он – главный проповедник и Миссионер Отца. Он – посланник Божий. В немногочисленных текстах, оставшихся нам после него, Викентий использует этот отрывок, взятый из Евангелия от Луки 4, 18, восемь раз: «Он помазал Меня благовествовать нищим». Викентий глубоко поражен Иисусом Спасителем. Он чувствует себя наделённым той же самой миссией. Он также желает быть освободителем: «В этом призвании мы сильно соответствуем Нашему Господу Иисусу Христу, который, кажется, сделал помощь нищим и заботу о них основной целью своего прихода в мир. Misit me evangelizare pauperibus. И если мы спрашиваем Нашего Бога: «Для чего Ты сошёл на землю?» «Чтобы помочь бедным». «Ещё для чего-нибудь?» «Чтобы помочь бедным» (CCD, XI, 98). Поэтому мы, во что бы то ни стало – миссионеры, следующие за одним чудесным Миссионером. Слово Божье – самое главное слово для возвещения бедным: «Это – наше основное занятие». Следовательно, его нельзя нарушать.

Это понимание станет более ясным и утончённым, если начать с рассмотрения тайн благовествования.

Наш современный вызов

Евангелие на все времена. Личность Иисуса вне времени. В его присутствии мы оказываемся перед бесконечным вызовом. Наша первая обязанность – подражание. Войти в его чувства, вновь открыть его мысли и его указания, обдумывать его действия, направлять свои шаги по его пути – первое, что мы должны сделать. Подражание не означает просто магически копировать Иисуса, но подразумевает приспосабливание его путей мышления и действия к нашему времени. Это предусматривает необходимый вклад ежедневной молитвой, способствующей тому, чтобы мы размышляли над ответами Иисуса и приспосабливали их к нашему времени. Это – возможно самый большой вызов, стоящий перед Викентийской Семьей сегодня. Преследуя аджорнаменто (aggiornamento), мы часто прекращаем или ограничиваем эту ежедневную встречу, которая является единственными средством приспособления наших жизней к жизни Христа. Празднества в связи с 350-ой годовщиной дают нам возможность возобновить час молитвы, предписанной в соответствии с нашими Конституциями (СМ) в п. 47 §1: «Таким образом, мы можем распознать мысли Христа и найти соответствующие способы выполнить его миссию». Ясно, что требование об одночасовой молитве – личная ответственность. Часть её может быть общей, например, полчаса, а другая часть – индивидуальной. За рамками этих предписаний, которые главным образом касаются плана общины, необходимо снова находить дух, который оживляет их: чтобы жить в Христе, как жил Св. Викентий. Иного пути к очищению от грехов и к миссионерству нет.

Знать Христа и передавать послание

Знание Христа приводит к передаче его послания. Как только эта задача по проникновению выполнена, все тогда становится вопросом представления. Прежде всего, это не вопрос величественных слов. Святой Викентий избегал красивых выражений и полетов воображения, распространенных в его время! Он рекомендовал малый метод, потому что «это – метод, которым Сын Божий имел обыкновение объявлять свою Благую Весть людям» (CCD, XI, 242). Помимо техник, вызывающих улыбку сегодня – характер, мотивы и средства – Сент-Викентий рекомендовал простую, конкретную, знакомую, обычную манеру речи. Пусть проповедник остерегается «приукрашивания и фальсификации слова Божьего» (CCD, XI, 258). Для Святого Викентия было важно объявить о Христе и сделать это простыми и понятыми для людей словами. В то время как его столетие существовало в изощренности и вычурности языка, он революционизировал проповедование и рекомендовал простоту. Он настаивал на использовании примеров: «Наш Бог, когда подошёл, чтобы присесть на камне возле источника, оказавшись там, начал наставлять женщину, попросив у неё воды. «Женщина, дайте мне воды», сказал Он ей. «Так, он [Брат] может спросить одного, потом другого, «Итак! Как ваши лошади? Как это? Как то? Как Ваши дела?» (CCD, XI, 344 – рекомендации Братьям при проповедовании Евангелия при обычном пастырстве). Мы всё ещё слышим, как он говорит: «О! Как будут счастливы те, кто может сказать, в момент смерти, эти слова Нашего Господа: Бог послал меня, чтобы благовествовать нищим! Видите, братья мои, основная работа Нашего Господа – это работать для бедных» (CCD, XI, 232-237).

Наш современный вызов

Сегодня легко увидеть уместность такой рекомендации, поскольку миссия направлена на бедных, слабых мира, простосердечных, тех, кто жаждет Бога, а не литераторов. Жизнь является основным интересом истинного миссионера. Он начинает с повседневных событий, ситуации каждого человека, его или её потребностей, их проблем, их конкретных желаний. Незаметно, как Иисус с самаритянкой, он переходит от конкретного к скрытому, от того, что очевидно, к желаемому, от видимости к тому, что реально.  И он с осторожностью подбирает слова. Сегодня, чтобы говорить с надеждой быть услышанным, миссионер должен проявлять осмотрительность в словах. Что мы говорим? Как мы говорим? Мы не можем установить преграды в представлении веры и катехизации. Мы больше не можем представлять веру обязательствами: «…каждый должен…, им необходимо… каждый обязан…», но в виде предложений. Я помню очень интересное исследование Тайзе (Taizé) о речи, особенно то, которое касается брата Роджера, который избрал путь предложения, поощрения и мотивации. Как нам выражаться ясно, делать предложения, эффективно наставлять и ставить задачи? Вопрос формулировки – это реальный вопрос сегодня, а также вопрос, который мы должны изучить, выверить и возродить, не теряя сущности послания. Павел VI уже пробудил нас к тому, что преобразовывает без совершения предательства, тому, что даёт возможность влиться в культуру, не разрушая естественных свойств, тому, что укрепляет, не опустошая (E.N. 63).

Поэтому проповедование Евангелия сегодня может быть воспринято как новое провозглашение, новое объявление. Именно социальный контекст призывает к новому проповедованию Евангелия. Существуют реальности, которые давят на нас: экономичность, безотлагательность, эффективность любой ценой, приличия, доминирующие идеологии, новые этические вопросы (клонирование, экология, размывание идентичности) и в то же самое время страх перед неопределённостью, жажда одухотворённости, поиск смысла, жажда иного… Будучи воспринимаемым положительно или даже противоречиво, каждый озабочен поиском абсолюта, желанием сосуществования, восприимчивостью к групповому и социальному сознанию, и всему, что составляет человека. Всё это открыто для возможности известить об Иисусе Христе. «Мы должны учиться передавать единство и самобытность христианской проповеди, эмоции и понимание веры» (Кристоф Рокру (Christophe Rocrou), Французская Миссия).

Миссионер и слуга Христос

Христос-миссионер Святого Викентия неотделим от Христа-слуги. Помимо рассмотрения тайны Христа, передачи его послания, мы очень хорошо знаем, что Святой Викентий видел Христа в бедных и бедных в Христе. Мы живем по беспрестанному и настоятельному призыву Матфея 25, 40. Все Викентийцы призваны следовать за ним по пути служения. Приверженность целомудренному и полному образу жизни ежедневно осуществляется движением сердца: служить бедным означает служить Богу! Чтобы осуществить это, нужно только посмотреть на самого Иисуса Христа. Он – Слово истинного Бога, человек среди людей, который проводит своё время в молитве, живя в состоянии постоянного общения с его Отцом: «Я и Отец – одно» (Иоанн 10, 30). Но он – также тот, кто служит людям каждый день с неограниченной преданностью: «И ходил Иисус по всем городам и селениям, уча в синагогах их, проповедуя Евангелие Царствия и исцеляя всякую болезнь и всякую немощь в людях» (Матфей 9, 35). Иисус следует служению, как и просит это делать своих учеников в Евангелии от Луки 12, 35: «Да будут чресла ваши препоясаны». Он называет нас «слугами», слово, которое встречается в этих четырех Евангелиях 76 раз. Но высший пример – пример мытья ног: «А Я посреди вас, как служащий» (Лука 22, 27). Он даёт свидетельство того, кто понижает себя перед другими и лишает себя какого-либо превосходства, какого-либо богоподобного притязания, чтобы определить для себя место в услужении и вымыть ноги своих апостолов – поступок, оставляемый обычно за рабом:

«Что тронуло меня более всего в том, что было сказано сегодня и в прошлую пятницу, так это то, что было сказано об Иисусе Христе, который является настоящим Господом всех, и всё же сделал себя меньшим из всех, позор и уничижение мужчин, всегда оставаясь последним везде, куда он ходил. Возможно, мои дорогие собратья, Вы думаете, что человек действительно посрамлен и на самом деле унизил себя, оставшись последним. Полноте! Унижает ли человек себя, когда занимает место Иисуса Христа? Да, братья, место Иисуса Христа – последнее место. У человека, который хочет быть главным, не может быть духа Нашего Бога; тот Божественный Спаситель не приходил в мир, чтобы ему служили, а для того, чтобы служить другим; Он великолепно применял это на практике, не только в течение времени, когда Он оставался со Своими родителями и с людьми, которым Он служил, чтобы заработать себе на проживание, но даже, как чувствовали некоторые святые Отцы, в течение времени, когда Его Апостолы оставались с Ним, обслуживая их собственными руками, моя их ноги, и обеспечивая им отдых от их трудов» (CCD, XI, 124).

Давайте не будем забывать, что омовение ног произошло в канун Голгофы, места его высшего дара! Викентий хорошо понимал полноту Христа, отдающего себя в «этой власти любви и милосердия» (CED, XII, 13). Этот Христос приводит нас к нашему коленопреклонению. «Давайте попросим Бога охранить нас от этой слепоты; давайте попросим Его, чтобы благодать всегда искала места непритязательные» (CCD, XI, 351). Всевышний становится самим собой, когда он есть самым низшим.

Дочери Милосердия, которые станут называть себя, а также станут известны как «низкие слуги нищих», родились из этого самоуничижения, и это имеет смысл в соответствии с Викентийской логикой. «Чтобы быть истинными Дочерьми Милосердия, вы должны делать то, что делал Сын Божий, когда Он пребывал на земле. А что Он делал главным образом? Покоряясь Его Воле и подчиняясь Пресвятой Деве и Святому Иосифу, Он постоянно работал на благо своего ближнего, проведывая и исцеляя немощных и наставляя несведущих, чтобы они могли спастись. Как счастливы вы, Сёстры, быть призванными к жизни, столь милой Богу! Однако в дополнение к этому Вы должны проявлять большую заботу о том, чтобы не злоупотреблять этим и стремиться стать ещё более совершенными в этом святом призвании. Вы, бедные крестьянские девушки и дочери работников, имеете счастье быть среди первых женщин, призванных к этому благочестивому служению» (CCD, IX, 14). Собратья сами должны были становиться слугами в непредвиденных обстоятельствах; они становились опекунами, сиделками для больных и даже гробовщиками! Чтобы стать слугой по примеру Христа – это призвание. «Быть в услужении» предполагает ежеминутную полную преданность. Человек никогда не находится «вне службы», а всегда наготове. Святой Викентий инстинктивно применяет это состояние к своим последователям. Служение ставит человека в «состояние милосердия». Навсегда и всюду.

Наш современный вызов

Ясно, что Св. Викентий хочет видеть своих последователей знатоками телесного и материального служения; он направляет нас на путь милосердного Христа, открытого ко всей немощности, сплочённости, сопутствующим работам. По своему примеру он непрерывно направляет их на исследование путей доброго самаритянина среди «отверженных обществом, жертв бедствий и несправедливости». Существует широкое поле миссии, отвечающей наитиям Святого Викентия, отвечающей его видению Христа. Слуга благой вести, Иисус, бросает нам вызов, когда исцеляет больных, выслушивает взывающих к нему, воскрешает мёртвых и осуществляет то, что провозглашено в Евангелии от Луки 4, 18-22. Способы применения таких деяний Иисуса – слуги многочисленны в сегодняшнее время, и приводят нас в сферы этики, справедливости, мира и социальной жизни в целом. Но кроме отличающихся чрезвычайных обстоятельств каждого региона, не следовало ли бы Викентийской Семье также направлять свои социальные и благотворительные действия на определённую цель? Возможно, нам необходимо делать выбор, который был бы унифицирующим и динамическим. Мы, например, могли бы подумать о мире наркоманов или мигрантов. Разве Семья не извлечёт пользу из этой концентрации наших усилий?

Написано Жаном-Пьером Ренуар (Jean-Pierre Renouard), CM, из Тулузской Провинции

Перевод Марчело Манинтима (Marcelo Manimtim), CM, из Филиппинской Провинции, и Директор C.I.F. в Париже